В наступившей тишине Жорж медленно снял чёрные с отливом перчатки и бросил
их на стол рядом со своим портфелем. Затем, порывшись в бумагах, извлёк
шелестящие свежестью газеты, этот непременный атрибут долгой поездки. Я
улыбнулся: когда среди людей ты вынужден бездействовать, то потерянное время
угнетает ещё сильней, потому что его приходится наполнять кроссвордами,
заметками, курьёзами и некрологами. Сосредоточиться мешает всё - и
непривычная обстановка, и мельтешение лиц, так что остаётся лишь находить
удовольствие в наблюдении собственных мыслей, хаотически натыкающихся на
новые границы и отскакивающие от стекла, за которым находится недоступное
пространство. Тут бы погрузиться в книгу, но чтение содержательного текста
возможно лишь в условиях чувственного вакуума.

  Протянув газеты над столом и задержав руку, путешественник чуть погодя
позволил карикатурам, статьям и репортажам спланировать в направлении г-на
Суркиса, наблюдавшего за странными движениями с непосредственностью,
пересиливающей аппетит. Впрочем, Серж теперь переключил своё внимание на
нездешние заголовки. Далее Жорж принял положение, подобающее человеку
прямосидящему, расположил портфель на соседнем стуле, и ему принесли кофе.
Шаги в коридоре удалились, и, отрывая чашечку от блюдца и глядя на пенку, он
произнёс: - Англия почти не изменилась. Всё то же, и города, и люди. - Его
лицо едва заметно обдало паром; горячий кофе соединялся с воздухом. - Вообще
говоря, там уже давно настал момент всеобщего согласия, consensus omnium.
Людей не перестаёт волновать их собственная жизнь, просто исчезает то
видение мира за горизонтом, которое заставляет общество двигаться. А
замершие границы образуют социостат, и долгим такое состояние быть не может:
ведь люди в замкнутом пространстве теряют опору в изменчивой реальности,
система всё больше не согласуется с миром и приходит в упадок, и её элементы
разлетаются в разные стороны. - Размявшись несложной сентенцией, Жорж надпил
свой пенистый напиток, от удовольствия опуская веки.

  Я молчал. Ведь собственное представление о Британии сформировал давно и
менять его не предполагал: островные государства резко ограничены в
пространстве, причём во многих отношениях, и любые попытки выйти за пределы
общества, будь то колонизация новых стран или открывание себя внешнему миру,
носят если и успешный, то уж точно временный характер; но у Жоржа с его
позицией было явное преимущество - он только что оттуда вернулся.

  Наш сотрапезник зашелестел газетами. В ход пошла строгая Таймс, наверняка
переполненная и монархическим духом, и демократическими нотками. Феномен
печатного слова быстрого приготовления удивителен. Телевидение давно вошло в
каждый дом, вслед за ним шагают электронные средства массовой информации, а
от радио многие начали даже избавляться, как от назойливых насекомых. В
людях проросло равнодушие, и вдумчивый читатель встречается редко. Но
типографский отпечаток сегодняшнего утра на прогибающихся в руках листах
бумаги вселяет то ощущение реальности, которое иначе достижимо лишь путём
непосредственного проникновения за пределы своей маленькой вселенной. А для
того, чтобы шагнуть сквозь собственную скорлупу, нужна энергия юности, между
тем как мир стареет.

  Жорж бросал курить. На этот раз его стратегия заключалась в постепенном
повышении стоимости ежедневной дозы никотина. В этом деле, безусловно, важно
взять низкий старт, иначе оздоровительный процесс может резко упереться в
потолок возможностей, так и не принеся результата. Важно также заранее
оговорить с собой правила: например, разовая покупка не может превышать
блока сигарет, нельзя вступать в тандем с таким же бросающим курить и
продавать сигареты друг другу, спекулятивно повышая цену, но по сути не
расставаясь с капиталом, и так далее. Теоретический предел расходов
превышает бюджет курильщика за счёт внешних заимствований, и в случае особой
изобретательности и способности на дерзкие поступки может достигнуть
величин, сопоставимых со всеми финансами, до которых тот способен
дотянуться. Папиросы россыпью и в пачках, сигареты без фильтра и с фильтром,
сигариллы и сигары, табак для трубок различных сортов, дурманящее дыхание
кальяна - вверх, вверх по ценовой шкале в каждом классе. Без оглядки на
временное истощение бумажника, на лестничной площадке и в кругу друзей, в
кафе, в клубе, в ресторане, в ожидании киносеанса и в театральном буфете.
Далее суровая необходимость толкает на серьёзные шаги, влекущие за собой
некоторую смену привычного жизненного уклада - в стоимость удовольствия
включаются транспортные и прочие расходы, и курить приходится разглядывая
билет в аэропорту, в номере гостиницы далёкого города, в другой стране.

  - Вы как раз вовремя, - сказал я, непроизвольно поправляя часы на запястье
и с удовольствием наблюдая за кольцами дыма, которые Жорж пускал в
направлении г-на Суркиса, погружённого в иноязычную прессу. Взглянуть на всё
чужими глазами, попытаться войти в день сегодняшний другой культуры, быть
одновременно и там, и здесь, являясь своеобразным мостом между двумя
разнесёнными пространствами - вот интересная задача, которую можно было бы
решить, находясь на месте Сержа, если бы не его нервы, сжатые в пружину. И,
не погрузись он в чтение, внутренний эмоциональный тигр, сдерживаемый
коллегой, мог бы неожиданно сорваться и прыгнуть сквозь колеблющееся в
воздухе кольцо. Впрочем, произведения дымчатого искусства разрушались на
полпути, и сосредоточенный читатель даже не замечал их превращений. -
Коллега, меня все эти дни не оставляет один вопрос. - Жорж явно наслаждался
табачным дымом. Никотиновая взвесь, обдавая горячим ароматом слизистую
оболочку, проникает через кровеносные сосуды непосредственно в кровь и
растекается по всему телу, делая его необычайно лёгким в восприятии мозга и
тяжёлым при попытке им управлять - но, в конце концов, так ли много нам он
него нужно? Ведь тело в определённом смысле есть передаточное звено между
окружающей средой и разумом, поэтому нет ничего страшного в том, что мы
относимся к нему утилитарно, иногда оставляем где попало, забываем о его
существовании так же, как и о перчатках, пальто или сапогах. Огонёк сигары
при вдохе г-на Павленко светился рубиновым цветом, что, как я логично
рассудил, характерно для сортов табака, недоступных не только рядовому
курильщику, но и руководителю среднего демократического государства,
обременённого отчётностью перед избирателями. Я говорил: - Жорж, есть
несколько известных типов управления. В частности, выделяют автократию,
бюрократию и демократию как наиболее общие формы. Так вот, я не пытался
анализировать каждую из них, но на досуге работал над синтезом абстрактно
наиболее совершенной модели. Скажу честно, подспудно я намеревался получить
какое-то подобие автоматической демократии без генерализации управляющего
контура, некоторую сеть, объединяющую все элементы системы без
структурирования по типу пирамиды. Однако результат оказался другим...

  - Ах, вот вы о чём. Слушайте, дело не в форме как таковой, важно ведь
совершенно другое. Видите ли, - начал говорить Жорж, но тут в разговор
вмешался г-н Суркис, услышав знакомые слова. Он зашевелился корпусом и,
щурясь от света, произнёс: - Ну почему же, визуальная часть проекта,
пользовательский интерфейс для многих служит критерием качества
разработки. - Серж явно имел в виду предмет, далёкий от обсуждаемого
вопроса, но был по-своему прав. - Вы лучше послушайте, что тут пишут, - он
пошевелил губами и, не отрывая более глаз от бумаги, теперь уже, видимо,
больше находясь среди строк, чем в нашей уютной комнате, зачитал вслух
фрагмент газетного сообщения: - "Сто двадцать первая бригада спецназа США
отправилась на Пакистано-Афганскую границу для поиска Усамы бен Ладена.
Вместе с тем, по неподтверждённым, но упорным слухам, его уже давно
арестовали, однако придерживают эту информацию до предстоящих выборов".

  - Интересно, - заметил я по поводу реплики Сержа, переворачивающего
страницу, - насколько долго может продолжаться и как далеко может зайти эта
погоня? То, понимаете, Косово, то, видите ли, Тора-Бора, затем Киркук, и,
как говорится, данный список можно продолжить.

  Жорж улыбнулся:

  - Особенно если учесть, что в существовании этой фигуры многие и вовсе
сомневаются. Конечно, в онтическом, а не в эпистемическом смысле. То есть
реальной личности, именуемой Усама бен Ладен, выросшего среди песков и в
силу природной вредности несущего зло свободным людям, скорее всего нет, в
то время как факт его телевизионно-радио-газетного присутствия отрицать не
приходится. Но, коллега, люди привыкли к ярким событиям и сильным
личностям. - Он всё дымил своей сигарой, наполовину исчезшей в пепельнице,
воздухе и, конечно же, в его организме. - Обратите внимание на следующий
феномен: как известно, в англоязычном мире самым массовым сочетанием имени и
фамилии является Джон Смит. Вместе с тем, истории неизвестен случай хотя бы
одного такого Смита, занявшего трон, кресло президента, пост
премьер-министра или даже руководящую должность рангом пониже.

  В моих мыслях, занятых его словами, вдруг промелькнули несуразные
феерические строки:

       "В песчаных степях аравийской земли
       Три злых террориста когда-то росли.
       Бен Ладен, Хусейн и Басаев - герой
       Прохожих пугали своей бородой".*

  Но, конечно же, я оставил их при себе и в скорости забыл. Г-н Павленко
продолжал разрабатывать конспирологическую тему:

  - Так вот, возвращаясь к управлению. Сама его идея означает подчинение
большинства меньшинству, и обратная сторона любого управления - анархия.
Поэтому, как вы ни назовёте форму власти, она в любом случае вынуждена ради
собственного сохранения действовать эффективно, а следовательно, так или
иначе выбирает оптимальный способ управления. Он же заключается в
общеизвестных тезисах, к которым следует лишь добавить, что выдуманные
трудности и фальшивые войны, виртуальные гонки вооружений и несуществующие
враги много лучше действительных проблем, так как настоящую задачу нельзя
решить волей большинства, ибо ему всё равно. Для реальных же сложностей
существуют, как вам хорошо известно, спецслужбы. А что касается даже
публичной демократии - так посмотрите, у нас, к примеру, наружная атрибутика
более народная, и среди министров даже сразу два Иванова.

  - Ну да, - говорю я, - и уж конечно, список возглавляет наш отечественный
Джон Смит, то бишь Владимир Путин.

  - Коллега, что за шутки? Ведь надо понимать, что и демократия, и
автократия есть крайние формы внешнего вида бюрократии.

  Я удивился столь простой и понятной мысли и пообещал себе как следует над
ней в последствии подумать. Жорж со вкусом затянулся, а г-н Суркис, заполняя
возникшую тишину, процитировал: - "American Journal of Psychiatry сообщает,
что, как выяснили исследователи из Мельбурна, у склонных к шизофрении людей
способность воспринимать запахи нарушается задолго до появления первых
симптомов заболевания. Уоррик Брюэр, руководитель исследования, пояснил,
что, к примеру, шизофреники могут воспринимать запах апельсинов, как горячей
пиццы, а табачный дым для них пахнет жвачкой".

  Г-н Павленко закашлялся, я засмеялся. Серж недоумённо посмотрел сперва на
меня, затем на Жоржа, а потом на незнакомого человека, вдруг возникшего в
проходе.

  Это был Чучельник. Я глянул на часы, а он уставился на читателя газет.
Если Жорж имел привычку приходить раньше времени, то Чучельник был
пунктуален. Г-н Суркис, следует заметить, не имел никакого обыкновения.
Гость перевёл взгляд с него на г-на Павленко.

  В комнатке становилось тесно.

  -----
  * Перифраза начала стихотворения М.Ю. Лермонтова "Три пальмы":
       В песчаных степях аравийской земли
       Три гордые пальмы высоко росли.

--
Dmitry Korolyov
AY3-UANIC